Артему 2 года 3 месяца

Об Артеме рассказывает его мама Светлана:

«На учет по беременности я встала на 12-ой неделе, — вспоминает Светлана, — беременность протекала замечательно, все анализы были идеальными. Шла уже  41-ая неделя, и врач из женской консультации дала направление в 18 роддом (филиал 2 ГКБ 29 им. Н.Э. Баумана).  В роддоме мне сразу же сделали укол, чтобы вызвать роды, хотя меня туда отправляли только чтобы наблюдать, так как плод был крупным, а таз — узким».

Светлана два дня рожала, и неудачная попытка вакуум-экстракции в два часа ночи закончилась травмой головы.

«Бедный мой малыш с пробитой головой больше двух часов ждал хирургов, — продолжает Светлана, — А я потеряла сознание, очнулась уже в 6 утра на операционном столе, когда мне зашивали живот. Я спросила, где мой сын, а в ответ услышала: «Не переживай, такие тоже живут». Ребенка достали с острой гипоксией, ишемией и перинатальным поражением ЦНС. До обеда мне не говорили, где он, я попросила мужа позвонить в роддом и спросить, жив ли малыш вообще. Мужа поздравили и сказали, что у вас родился здоровый сын, добавили, что жена в порядке, хотя мы с малышом были в реанимации. Через сутки меня перевели в лучшую палату, врачи приходили каждый час. В этот же день ко мне вызвали психолога, она у меня спросила, был ли ребенок желанным. Я ничего не понимала, сходила с ума и кричала, где мой сын. В ответ мне говорили, что такое случается с одним ребенком из тысячи. Когда меня пустили к нему в реанимацию, и я его увидела, то потеряла сознание.

Голова была похожа на батон хлеба, глаз выбит, синяки в пол-лица, нос весь в ссадинах. На лице не было живого места, а голова была мягкая как холодец. Что я почувствовала в тот момент, не могу передать словами. Я кричала на весь роддом! Два дня мне кололи успокоительные снотворные, мой муж в это время не отходил от ребенка. В первый раз жизни я увидела, как плачет мой муж, хотя при мне он держался как мог».

Сразу после родов ребенка подключили к искусственной вентиляции легких. И почти неделю, с 7 до 12 марта 2014 г. он находился в реанимации под аппаратами ИВЛ. На третий день после рождения Артема крестили. Из роддома его переправили на реанимобиле в Тушинскую детскую больницу, где нейрохирург провел пункцию гематомы и удалил 20 мл крови.

Заключение нейрохирурга было похоже на медицинский атлас: ГИПР, отек головного мозга, судороги, перелом затылочной кости, подапоневротическая гематома. Состояние оценивалось как крайне тяжелое. В возрасте 17 дней Артема перевели в отделение новорожденных, заведующая отделение патологии новорожденных предложила отказаться от ребенка, пока мы к нему не привыкли.

«Вы имеете дело с овощем, сказала она, — рассказывает Светлана, — вы можете себе представить, в каком шоке я была?! Она описала всю мою будущую жизнь: больница за больницей. Врачи, словно сговорившись, твердили в один голос, что таких детей дома не держат, вы вешаете себе ярмо на шею. С каждым таким разговором я получал психологическую травму. В те минуты мне хотелось просто умереть вместе с малышом. А нас гоняли из одной больницы в другую, и везде нам говорили, что реабилитация бесполезна. В одной из больниц предложили даже давать ребенку психотропные препараты, чтобы он все время спал. У меня началась фобия от больниц, и я начала испытывать отвращение к врачам. И когда было уже совсем плохо, мы попали в больницу Саранска. Тогда моего сына не просто спасли, но и открыли глаза, что все случилось из-за недосмотра врачей».

Артему тогда было 4 месяца. Светлана хотела начать судебное разбирательство. Московский роддом в досудебном порядке перевел ей деньги на реабилитацию Артема и уволил врача, принимавшую роды.

«Через морозовских мамочек я нашда врача-реабилитолога и вертоброневролога Викторию Валентиновну Кушкову, — продолжает Светлана, — Артему тогда было 6 месяцев. Виктория Валентиновна — единственный врач, которая достойна памятника. Она в нас поверила и в буквальном смысле вытащила Артема с того света».

На момент обращения он находился в огромной спастике, руки и ноги нельзя было выпрямить, он кричал круглосуточно, глаза не открывал, не реагировал ни на что. Сейчас Артему 2 года и 3 месяца, и его прогресс сравним с масштабом человеческой эволюции. Он начал держать голову и спинку, появилась опора рук и ног и даже шаговые движения. Он сидит с поддержкой. С любопытством реагирует на все живое — и на животных, и на людей. Любит музыку и обожает, когда мама с ним танцует. Начал кушать с ложечки. Лежа на животе, может ползти как пингвин. Он понимает обращенную к нему речь.

Он прошел 12 курсов лечения по авторской методике, каждый курс длился по 10 дней с перерывом в 30 дней.

По назначению реабилитолога больше года проводится медикаментозная терапия. Он получает препараты глеателин, фолиевую кислоту, МБ-12, турбослим альфа, липоевую кислоту, кортексин, когитум, ганглиозид, мильгаму.

Для успешной реабилитации Артему Сырбу рекомендованы:

• Опора для ползания
• Свош
• Тутора для голеностопа локтевых суставов
• Ортопедический детский стул
• Вертикализатор многофункциональный
• Ортопедическая обувь

С февраля Артем еженедельно посещает сеансы остеопатии у Александра Викторовича Мельникова. Врач говорит, что у малыша начал включаться мозг.

Артем нуждается в постоянном лечении и реабилитации. До недавнего времени родители как могли обеспечивали ее сами. Сейчас на реабилитацию нужно около 70 000 рублей ежемесячно (на курсы остеопата, препараты и перевозку ребенка).

4800 было отправлено маме. Остальная сумма в размере 65000 рублей была передана на безвозмездной основе попечителем фонда- Анастасией Гурари.

Несмотря на сложности Светлана верит и надеется, что все будет хорошо: «Наш доход на троих составляет 25 тысяч рублей в месяц. Чтобы поднять сына на ноги, мы лишились квартиры, живем у родственников летом на даче, зимой в Москве у друзей. Мы с мужем обожаем нашего ангелочка и готовы идти на любые жертвы ради его здоровья».